Директор Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины, д.м.н., профессор Сергей Анатольевич Бойцов всю сознательную жизнь пополняет свои знания и совершенствуется в работе. Трудолюбие, упорство и постоянное движение только вперед позволили Сергею Анатольевичу достичь больших профессиональных высот, но сам он уверен, что этого недостаточно. Важнейшими качествами практикующего врача он считает способность сопереживать пациенту и стремление помочь всеми доступными для этого средствами.

Сергей Анатольевич, вы — профессионал с большой буквы, сегодня вы добились того, к чему другие люди идут не два и не три десятилетия. В чем секрет вашего успеха? Наверное, дает о себе знать колоссальный опыт?

С одной стороны, 55 лет — не столь большой возраст. А с другой — понимаешь, что к этому времени что-то надо было сделать. Стандартный профессиональный путь врача предполагает несколько обязательных ступеней: интернатура, клиническая ординатура, затем аспирантура (у меня была адъюнктура в Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова), работа в отделении, по истечении определенного времени — заведование отделением. Правда, в моем случае адъюнктуре предшествовали 4 года службы в качестве начальника медицинской службы атомной подводной лодки на Северном флоте. Но обычно путь все же более или менее стандартен. Так вот, если человек занимает должность заведующего отделением, его карьера уже может считаться очень успешной — он профессионал своего дела. Но я полагаю, что это не главное. Можно быть подлинным профессионалом и не став, например, заведующим отделением. Важно получать удовольствие от своей работы, а это возможно только при условии любви к специальности. Для этого врач должен обладать таким природным качеством, как эмпатия. Со временем это чувство, конечно, немного притупляется, поскольку никаких душевных сил не хватит, чтобы глубоко переживать историю болезни каждого пациента. Но если эмпатии нет совсем, стать хорошим врачом трудно, а с годами есть риск превратиться в человека, который просто формально выполняет свои обязанности. Можно обладать информацией и даже уметь ее применять, но такой врач всегда будет разительно отличаться от коллег, которым свойственна эмпатия.

Какими еще качествами должен обладать профессионал в области медицины?

Стремлением к непрестанному совершенствованию знаний. Еще в конце 1990-х годов скорость принципиального обновления информации составляла примерно 5 лет, сегодня этот срок существенно сократился. Мы в своей практике применительно к каждому больному опираемся на факты доказательной медицины, за которой стоят аргументы огромного количества многоцентровых исследований и метаанализов. Благодаря Интернету расширились возможности коммуникаций, проведения конференций и т.д. Какие-то вещи всегда остаются актуальными, но постоянное появление большого объема новой информации диктует необходимость регулярного обновления знаний. Если врач этого не делает — он деградирует как профессионал. Сегодня недостаток знаний нельзя компенсировать опытом. Если раньше профессор, заведующий отделением отличался от врача-ординатора и аспиранта тем, что он мог получить гораздо больше информации при осмотре и физикальном обследовании пациента (пальпация, перкуссия, аускультация), то теперь эта разница нивелируется: различные средства диагностики, в первую очередь визуализации, доступны и профессору, и ординатору практически в равной степени, и, таким образом, уменьшается разница в опыте. У ординатора или аспиранта нередко даже есть некоторое преимущество: из-за большей осведомленности в современных информационных технологиях и знания иностранных языков им доступнее весь объем доказательной медицины.

Сергей Анатольевич, кого вы считаете своим учителем?

Мне повезло — у меня были замечательные учителя. Моим первым и, наверное, главным учителем был Александр Николаевич Сененко, профессор, начальник кафедры военно-морской и госпитальной терапии Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. Помимо высочайшего профессионализма, Александр Николаевич отличался исключительной интеллигентностью, умел общаться с людьми так, чтобы ни в коем случае не ставить их в неловкое, затруднительное положение. Этот принцип касался и его коллег. Под его руководством я прошел не только подлинную клиническую школу, но и школу человеческих взаимоотношений.

Я очень благодарен и другим своим учителям — Виктору Павловичу Андрианову, Андрею Онуфриевичу Нестерко, Юрию Леонидовичу Шевченко. Юрий Леонидович сыграл огромную роль в моей судьбе. Когда он был начальником Военно-медицинской академии и одновременно начальником кафедры сердечно-сосудистой хирургии, между нашими кафедрами происходило достаточно интенсивное сотрудничество на стыке кардиологии и сердечно-сосудистой хирургии. Именно при нем меня назначили начальником кафедры военно-морской и госпитальной терапии. Возглавив министерство здравоохранения, Юрий Леонидович пригласил меня в Москву, и я стал главным терапевтом Национального медико-хирургического центра им. Н.И. Пирогова. Также в течение нескольких лет я руководил одним из филиалов этого центра, а затем получил приглашение от Евгения Ивановича Чазова занять должность его первого 

заместителя, где уже в совершенно зрелом возрасте прошел еще одну незабываемую школу под руководством великого профессионала, организатора здравоохранения и мудрого учителя. Считаться учеником Евгения Ивановича — большая честь. Именно под его началом я был подключен к вопросам организации здравоохранения, совершенствования кардиологической помощи больным, продвижения сосудистой программы и т.д.

Около года назад я получил от Минздравсоцразвития предложение возглавить Государственный научно-исследовательский центр профилактической медицины и стал преемником Рафаэля Гегамовича Оганова, руководившего в течение многих лет всей системой профилактики неинфекционных заболеваний в нашей стране.

В каком направлении сейчас работает Научно-исследовательский центр профилактической медицины?

В центре очень сильная база и устоявшиеся традиции, имеются интересные наработки на будущее. Сейчас Минздравсоцразвития отчетливо меняет вектор своей работы от сугубо лечебно-диагностического в сторону профилактического. Это совпало с потенциалом центра: очень много научных разработок ждут практической реализации. Фактически из научного центр должен стать научно-практическим. Это невероятно сложно, но мы берем на себя смелость справиться.

Чем интереснее заниматься лично вам — клинической или управленческой работой?

Думаю, участие в организации чего-либо со временем становится естественной внутренней потребностью многих людей: накапливается опыт, который хочется обобщать, систематизировать и применять в более крупных масштабах. Но при этом я не отошел от клинической работы. Если врач хотя бы на непродолжительный период отдаляется от пациента, он очень быстро отстанет от времени.

Сергей Анатольевич, каким вы видите будущее российской медицины?

Отечественная медицина располагает замечательным историческим опытом, и его нужно сохранять и приумножать. Конец 90-х годов прошлого века был разрушительным для нашей системы здравоохранения, я бы сравнил это с последствиями гражданской войны. Причем, если в военные годы процесс разрушения происходит извне, то в конце прошлого века мы стали свидетелями активного разрушения, происходящего изнутри. Поэтому сейчас все не так просто. Конечно, мы перенимаем опыт американской и европейской медицины, но его нельзя использовать как кальку — у России всегда был и есть свой собственный путь.

Наше государство относится к разряду социальных, т.е. оно заботится о своих гражданах. В Швейцарии, например, нет такого уровня попечения населения, каждый платит за здоровье из собственного кармана. В России же охрана здоровья гарантирована Конституцией.

Однако есть мнение, что отечественное здравоохранение постепенно становится платным…

Ничего подобного. Доступность бесплатного здравоохранения не только не уменьшается — напротив, растет в последние годы. Но параллельно естественным образом развивается коммерческий сектор медицинских услуг как одна из сфер бизнеса и одновременно элемент системы охраны здоровья. Она востребована — значит, нужна, на нее есть спрос, но никто не пытается заменить бесплатную медицину платной. Хотя эта тема нередко в популистских целях гиперболизируется. Распускаются слухи о приватизации больниц. Но ведь только сумасшедший бизнесмен захочет приватизировать, например, городскую больницу — лечебно-диагностический процесс очень затратен из-за высокой стоимости современного оборудования. При этом, как только предвыборный цикл заканчивается, тема платной медицины сразу забывается. Короче говоря, бесплатная медицина в нашей стране не будет заменена платной. Только в рамках оказания бесплатной высокотехнологичной помощи десяткам тысяч пациентов ежегодно выполняются очень дорогие операции. Конечно, в пересчете на душу населения мы существенно отстаем от стран Запада, но, с другой стороны, численность населения нашей страны больше, чем любого из европейских государств. Правда, меньше, чем в Соединенных Штатах Америки, но американская экономика не подвергалась таким мощным внешним и внутренним воздействиям, и сама история Штатов менее драматична, чем российская. Кроме того, кардинальных изменений системы мало, одновременно должны меняться и сами участники этой системы. А это происходит отнюдь не быстро.

Приведу пример. Одна из самых актуальных проблем сегодня — высокая загруженность врачей-терапевтов. На работу с одним пациентом выделяется около четверти часа, при этом 10 минут занимает заполнение документации, выписка рецептов и т.д. На контакт с пациентом и его осмотр остается около 5 минут, чего явно недостаточно. Не полностью решить, но все же упростить эту проблему можно с помощью электронных историй болезни, однако это сопряжено с необходимостью обучить сотрудников лечебных учреждений правилам работы с ними. Из опыта (не поликлиник, а стационаров) известно, что поначалу всегда приходится сталкиваться с жесточайшим сопротивлением, затем врачи привыкают, а уже через 3 месяца говорят: «Не понимаем, как мы раньше жили без этой инновации?»

Как вы считаете, электронные версии журналов способны заменить бумажные?

Думаю, что нет, и на то есть ряд веских причин. Дело в том, что информация на любых электронных устройствах носит все-таки виртуальный и пока далеко не для всех удобный характер. При этом также доказано, что наиболее успешное хранение информации гарантирует дублирование ее на осязаемых носителях. Электронные версии нужны, они обеспечивают доступность и более широкий охват аудитории читателей, но бумажные, безусловно, пока остаются основными. Возможно, следующим поколениям докторов бумажный носитель будет казаться несколько старомодным, однако для работающих ныне специалистов, особенно не самых молодых, он является более привычным и удобным.

Сергей Анатольевич, пациенты и даже сами врачи порой отождествляют понятия «врач общей практики» и «врач-терапевт». Поясните, пожалуйста, разницу.

Врач общей практики — более широкое понятие. Наверное, сегодня такие специалисты встречаются скорее не в мегаполисах, а в сельской местности. Врач общей практики обладает более внушительным набором практических навыков: он не только знает терапию, но и умеет провести ЛОР и неврологическое обследования, простейшие хирургические манипуляции и т.д. Участковый же терапевт — это именно терапевт, который работает в поликлинике, обслуживая вмененный ему участок с ограниченным числом пациентов.