Чуть больше года назад на смену Федеральному закону «О лекарственных средствах» пришел Федеральный закон «Об обращении лекарственных средств», изменивший, среди прочего, порядок проведения клинических исследований лекарственных препаратов. Однозначного отношения к этим переменам до сих пор нет. Диалог об итогах прошедшего года, особенностях работы фармкомпаний и рынка лекарственных средств в новых условиях мы ведем с исполнительным директором Ассоциации организаций по клиническим исследованиям Светланой Спартаковной Завидовой.

Светлана Спартаковна, хотелось бы подвести итог года применения нового закона и поговорить о проблемах, которые сейчас стоят перед отечественными и зарубежными производителями лекарственных средств наиболее остро.

Я бы разделила причину и следствие. Одно дело — закон, который довольно сильно изменил нормативную базу: какие-то последствия мы уже наблюдаем, а какие-то увидим спустя определенное время. И другое дело — проблемы регуляторной системы, которые уже сейчас сказываются, и довольно сильно, на повседневной работе компаний. Конечно, второе связано с первым.

Одним из основных новшеств, ударивших по рынку, стала передача ряда функций от одного государственного органа другому: с 1 сентября 2010 г. все разрешительные функции, которые раньше исполнял Росздравнадзор, были переданы Минздравсоцразвития. Казалось бы, от перемены мест слагаемых сумма не должна была измениться, но на деле это сильно отразилось — и не только на клинических исследованиях, но и на регистрации препаратов. Работа разрешительной системы не удовлетворяет участников рынка. Фактически не было переходного периода от старой системы к новой. До сих пор работа системы не нормализовалась, с большими сложностями сопряжено получение разрешений, лицензий и т.д. Особенно много проблем связано с регистрацией лекарственных средств, и мы это наблюдаем по откликам специалистов. В Интернете даже появился стихийно организованный форум, на котором регистраторы с многолетним опытом советуются друг с другом, обсуждают и пытаются понять новые правила игры.

Подготовка к проведению клинического исследования тоже предполагает получение большого количества разрешений.

Да, необходимы разрешения на проведение самого исследования, на ввоз препарата для исследования и вывоз биологических образцов, а также аккредитация клинических баз. Функция по выдаче этих документов была возложена на Минздравсоцразвития. Ни по одной из этих процедур, к сожалению, не выдерживаются сроки, мы часто слышим нарекания участников рынка. По их мнению, в борьбе за «прозрачность» системы мы пришли к тому, что разрешительные органы представляют собой какой-то «черный ящик» — туда отправляются все документы, но их судьбу потом отследить очень трудно. Многие отработанные процессы оказались разрушены, и сколько времени понадобится на их налаживание — мы не знаем.

Эти моменты касаются передачи функций, а что вы можете сказать об изменениях, привнесенных самим законом?

Здесь я бы остановилась на нескольких вещах. Например, было введено требование о локальных клинических исследованиях для регистрации — независимо от того, были проведены международные исследования или нет. Единственное исключение — проведение международного исследования с участием России. Когда эта норма была еще в проекте, мы направляли наши замечания и довольно много дискутировали. Но добиться исключения этого требования нам не удалось, и уже сейчас рынок ощутил последствия в части вывода новых препаратов. Западные производители до сих пор не понимают, зачем проводить локальные исследования, если у них есть результаты международных исследований, проведенных по ICHGCP*. К тому же не установлены правила проведения этих локальных исследований: в каком объеме их нужно проводить, какое количество участников включать и т.д. Эти вопросы неоднократно задавались Минздравсоцразвития, но ответ всегда был один: вы как специалисты проводите исследования, а мы как эксперты оценим, хватает данных или нет. Это требование оказалось достаточно коррупциогенным — правил нет, критерии оценки не совсем понятны. Кому-то достаточно провести исследование на десяти участниках, а другим для выхода на рынок и тысячи не хватит. И решать это будет чиновник.

Как это происходит на практике?  

Ряд крупных компаний отложили лончи некоторых препаратов, по их собственным оценкам, на один-два года. Чтобы определиться с правилами, написать протокол, провести локальные исследования и пройти процедуру регистрации, требуется время.

Наверное, в основном это коснулось оригинальных инновационных препаратов.

Сначала мы тоже так думали. Но потом оказалось, что эта норма ударила и по дженерикам. Ровно то же самое — проведение локальных исследований — потребовали для подтверждения биоэквивалентности. И если у производителей оригинальных препаратов, как правило, есть R&D-отделы и отделы клинических исследований, то у генерических компаний даже нет таких специалистов в штате. Сейчас ряд компаний вынужден создавать медицинские отделы, чтобы организовать эти локальные исследования биоэквивалентности.

Может быть, для Ассоциации организаций по клиническим исследованиям увеличение количества исследований в России придется весьма кстати?

С одной стороны, мы как Ассоциация действительно заинтересованы в увеличении числа исследований, проводимых в нашей стране. Но, с другой стороны, мы понимаем, что качество локальных исследований — под большим вопросом. Если раньше 60% рынка занимали международные многоцентровые клинические исследования, которые проводятся по международному стандарту ICHGCP, то сейчас за счет увеличения доли локальных исследований общее качество, конечно, упадет. Более того, недавно состоялось заседание коллегии Росздравнадзора, где были представлены результаты проверок, показавшие наличие серьезных нарушений именно в локальных или, как их еще называют, регистрационных исследованиях. Это и проведение исследования без получения на то разрешения, и отсутствие информированного согласия пациента, и несоответствие первичной медицинской документации данным регистрационной карты…

Может быть, это вина исследователей?

Все погрешности в заполнении документации и вообще работе исследователя устраняются путем проведения мониторинга. В международных многоцентровых исследованиях соблюдение GCP строго контролируется. Спонсор заинтересован в качественных данных, потому что если в ходе аудита регуляторные органы США или ЕС обнаружат нарушения, данные просто не примут к рассмотрению. Что касается локальных исследований, они заведомо избыточны и никакой научной цели иметь не могут. Отчет об исследовании будет просто «бумажкой», помогающей преодолеть российские административные барьеры. Соответственно, никто не будет заинтересован в контроле за соблюдением протокола, качеством этих исследований. А какой смысл в контроле, если эти данные никому не нужны?

Если говорить об исследователях, то закон ужесточил и требования к ним. Если раньше главному исследователю достаточно было двухлетнего опыта работы в клинических исследованиях, то сейчас этот срок увеличился до пяти лет. В первую очередь от этого страдают регионы: если Москва и Санкт-Петербург наполнены клиническими исследованиями, то в регионах много лечебных учреждений, которые хотели бы проводить исследования, но не могут по причине отсутствия специалистов. А теперь получить такого врача в штат стало еще сложнее. Доктор может пройти обучение, знать наизусть GCP, но принять участие в исследованиях без пятилетнего опыта невозможно.

Это касается только главного исследователя или всех врачей, принимающих участие в клиническом тестировании препарата?

Исследователь не может работать без главного исследователя. По сути, это приведет к сокращению количества исследователей, по самым оптимистичным прогнозам, на 25–30%. Выходит, человек может 20 лет проработать врачом, знать абсолютно все по своей профессии и специализации, но права собрать анамнез, вовремя дать пациенту препарат, назначить лабораторные исследования, зафиксировать результаты и отдать их фармкомпании у него нет.

С другой стороны, по новым правилам введена переаккредитация клинических баз до 1 сентября 2011 г. К слову, аккредитация больше нигде в мире (среди развитых стран) не применяется — отслеживается только деятельность врача-исследователя, но не больницы. Согласно базе данных Росздравнадзора, переаккредитацию должны были пройти 1103 медицинских учреждения, но на сегодняшний день единственная запись на сайте Минздравсоцразвития гласит, что ее прошли 11 больниц.

В связи с чем возник этот «кризис аккредитации»?

Все дело в том, что процесс начался не в сентябре прошлого года, как было запланировано, а только в начале декабря, когда был принят последний подзаконный акт, который позволил инициировать процедуру аккредитации. На практике система начала работать только с января 2011 г. У нас есть серьезные опасения, что в сентябре наступит «обвал», и больше всего нас беспокоят даже не запланированные новые исследования, а те исследования, которые уже идут. И если раньше Минздравсоцразвития проводило совещания с участниками рынка и хотя бы на некоторые вопросы мы могли получить ответы, то сейчас наступила тишина, которая, по нашему мнению, свидетельствует о кризисе управления.

Из ваших ответов понятно, что потребуется серьезный пересмотр нормативной базы.

Не просто серьезный, а очень тщательный и продуманный! Ведь кроме глобальных ошибок в новом законодательстве много мелких оплошностей, которые тем не менее сильно бьют по рынку. Например, для исполнения вышеупомянутого закона было выпущено постановление о порядке ввоза лекарственных препаратов на территорию РФ. Согласно этому постановлению, лицензию на ввоз зарегистрированных препаратов выдает Министерство промышленности и торговли (Минпромторг). На ввоз незарегистрированных лекарственных средств — сюда относятся поставки для клинических исследований, образцы для регистрации и препараты для нужд конкретных пациентов — нужно получать разрешение Минздравсоцразвития. При этом не было учтено, что в рамках клинических исследований зачастую используются не только незарегистрированные, но и зарегистрированные препараты — в качестве препаратов сравнения, сопутствующей терапии и т.д. В постановлении эти моменты не были учтены. В результате Минздравсоцразвития отказалось выдавать разрешения на ввоз зарегистрированных препаратов для исследований. Ввоз зарегистрированных препаратов подвешен с октября прошлого года. Для исправления ошибки были выпущены уже два поручения Правительства, но воз и ныне там.

Одним словом, данный закон и многие подзаконные акты невыполнимы на практике, и, скорее всего, теперь нам придется сначала вернуться к старой системе и только на ее основе строить новую.

Кто из участников рынка в итоге понесет наибольшие потери? Наверное, зарубежные производители?

Не только. Российские инновации, как говорится, наступили на те же грабли закона. Отечественные компании не являются активными участниками рынка клинических исследований, но у них возникли проблемы с регистрацией новых препаратов: процесс стал еще менее «прозрачным», диалог с основным регулятором не выстраивается, получить ответы на вопросы просто негде. Естественно, им тоже приходится откладывать лончи новых препаратов. Проблемы возникли даже у компаний, работающих в рамках проекта «Сколково». Все это не может не отразиться на рынке лекарственных препаратов.

Каковы ваши прогнозы и советы производителям по преодолению кризиса?

Изменения в законодательстве отбросили нас на много лет назад. Если в начале 2010 г. у нас были планы по развитию рынка, то сегодня мы думаем исключительно о выживании. По моему мнению, нам нужно вернуться к старой системе и развивать именно ее. Боюсь, что новая система исправлению не поддается.

Что касается аптечного ассортимента, то здесь, я думаю, мы будем наблюдать отставленный эффект. Уже сейчас ясно, что выход на рынок как инновационных препаратов, так и многих дженериков задерживается. Соответственно, увеличится период нахождения на рынке старых лекарств. А специалисты таких областей медицины, как онкология, вместе с пациентами рассчитывают на постоянное появление инноваций. На пути выведения на рынок новых препаратов для лечения орфанных заболеваний поставлены непреодолимые барьеры — значит, придется использовать то, что будет в наличии. Пока не будет налажена разрешительная система, отдельные препараты будут периодически пропадать из аптек — их просто не успеют перерегистрировать.

А совет один — переждать, пережить этот период и надеяться, что рано или поздно здравый смысл восторжествует.

По международным стандартам для подтверждения эффективности препарата для его последующей регистрации необходимо провести три фазы клинических исследований и показать результаты на статистически значимой выборке.

Международные клинические исследования идут, но с 2010 г. объем разрешений на их проведение сократился на 25%.

* ICH — International Conference on Harmonisation (Международная конференция по гармонизации) — симпозиум ведущих представителей регуляторных органов и специалистов в области фармацевтического производства Европы, Японии и США, по результатам которого выработаны и ежегодно обновляются международные правила регистрации лекарственных препаратов.

GCP — GoodClinicalPractice (надлежащая клиническая практика) — свод международных стандартов и норм, регламентирующий порядок проведения клинических исследований.